Бог Солнца в поисках... суррогатной матери (ЛП). Страница 2

Я отталкиваюсь от стола, и она тут же хватает меня за запястье, мгновенно в моем теле разливается импульс, от которого я цепенею. Каждый мускул застыл в ожидании. За исключением бьющегося сердца. Которое работает просто отлично.

Женщина сузила глаза и затем медленно покачала тощим, бледным пальчиком, как бы говоря «нет-нет».

— Да. Угу. Ох. Мило. — Она продолжала болтать по телефону, в то время как я испытала самую тихую паническую атаку в мире. — Я думала мы идем с куриными палочками. — Она несколько раз покачала головой. — Нет, глупенькая. С настоящими. Я просто люблю хрустящую еду. — Пауза. — За каким чертом я должна знать, что делать с цыплятами? Сделаем из них особые туфли. — Пауза. — Ага-ага. Одежда не обязательна. За исключением клоунов. Они слишком увлекаются шутками. Серьезно. Это вызывает беспокойство. Даже у меня. — Еще пауза. — Мы можем поговорить позже, Фейт. Мне нужно позаботится о девочке, прежде чем она психанет. — Пауза. — Да. Та самая девушка. Ну и горяченькая драма нас ждет!

Она заканчивает звонок и, обратившись ко мне радостно вздыхает.　

— Боги, я кремень. Я должна ехать в «Шесть Флагов»[2]. Они обязаны назвать страну в честь меня — погоди! Нет. Планету. Они должны назвать целую планету в честь magnifique moi! (прим. с франц. — великолепной меня).　

Внезапно она запрокидывает голову и смотрит на потолок.　

— О, да? Только попробуй!　

Владеет парком развлечений, аквапарками, семейными развлекательными центрами в Северной Америке.

Я не могла пошевелить головой, но краем глаза увидела маленькую черную точку.

Муха? Она разговаривала с мухой?

Затем женщина указала прямо на маленького мерзавца.

— Именно так! Я тебя прибью. И порежу, сучка!

Муха, жужжа, улетела.

Женщина пожала плечами и наклонилась к столу. Широкая, зловещая улыбка растянулась на ее эльфийском личике.　

— Ладушки-оладушки, Пенелопа. Давай отбросим игры — на следующие пять минут, в любом случае «Приколи ослу хвост» моя любимая. Просто, чтобы ты знала. — Она фыркнула. — Люблю, когда они вопят.

Я не смогла ответить из-за ее парализующей хватки, но я все слышала: эта женщина до усрачки меня пугала.

— Я знаю о тебе все, — продолжала она. — Ты, Пенелопа Трюдо. Выросла здесь, в старом, добром Нью-Йорке. Уже как год твоя мама борется с неизвестной болезнью, из-за этого ты не пошла в аспирантуру, даже не смотря на то, что тебе предложили несколько отличных программ.

Кто, черт возьми, эта женщина? Она озвучивает каждый факт моей жизни, включая, какого роста я была в восемь лет или в десять после летних каникул, а также спортивные предпочтения — что у меня есть черный пояс по каратэ, я боюсь пауков, и не собираюсь завтра отмечать свой двадцать пятый день рождения. Дни рождения меня бесят.

— Мой брат и я партнеры по бизнесу, Пенелопа. Это не шутка. Хотя… — она два раза хмыкнула — ты когда-нибудь слышала про дикобраза, который женился на овце?

Она выпустила мое запястье.

Очень медленно мое тело вернулось к жизни. В ужасе я моргнула несколько раз, после чего отрицательно покачала головой. Она безумная. Реально. Определенно. Помешанная. И она явно знала технику «Вулканского захвата»[3]. Не очень хорошая комбинация.

— Ну их дети, могут связать свитер из самих себя! — Она громко рассмеялась и хлопнула рукой по колену.

Затем, без всякой причины, выражение ее лица меняется на лишенное какого-либо человеческого тепла. И это послало волну дрожи или озноба в низ живота, что говорило — валить отсюда как можно быстрее. Бежать, далеко бежать. Я не знаю было ли ее предложение заплатить миллион долларов правдивым или бредом сумасшедшего, но Боже упаси меня, я не хочу иметь с ней ничего общего.

— Так ты в деле или нет? — спросила она, скрестив руки. — Один миллион долларов дорогая. Это решит все твои проблемы: поможешь матери, заплатишь за обучение… Всего лишь маленькая яйцеклетка и девять месяцев твоей жизни?　

Безумная дамочка продолжала таращиться на меня, когда я вдруг поняла, что снова контролирую свое тело.

Слова:

— Моя матка не продается! — вырвались из моего рта, и все кафе притихли. Все смотрели с разинутыми ртами.

— Ну, конечно же. Теперь я привлекла ваше внимание, — пробормотала я.

Я снова обратила внимание на мисс «Чокнутая работа» и медленно отошла в сторону, готовясь к безумной пробежке в своей жизни.　

— Не интересует.

— Отлично! — Она вскакивает со стула и взмахивает рукой. — Ты получишь половину денег, если явишься на вечеринку. Фигурально выражаясь, ведь на настоящую вечеринку ты не приглашена. Друзья и только члены семьи. Плюс несколько человек, кто выиграл лотерею. И некоторые клоуны. И мой единорог — не спрашивай.

Я чувствую, как мое лицо невольно скривилось. Она не просто больная, она с прибабахом.

— Приходи ко мне домой завтра ровно в 9:00 утра. — Она снова начинает копаться в сумочке. — Мой юрист, сокращенный до тренера по Твистеру, Рошел, подготовит бумаги вместе с Руководством к действию.

Я отошла от стола в сторону двери.　

— Не знаю, кто ты, но я сказала «нет», и это имела в виду. Держись от меня подальше!

Внутренний голос, который говорил мне бежать, почти в крике вырывался из легких.

Я прислушалась.

Затем выбежала на шумную улицу, заполненную вечерними покупателями, пробивающимися вниз по заснеженным тротуарам. Но когда я обернулась через плечо, чтобы взглянуть на кафе, с окнами от пола до потолка, внутри сумасшедшей не было или на улице.　

Я остановилась и покачала головой.

Мне это приснилось? Была ли эта странная сумасшедшая женщина, одетая, как розовая сладкая вата и использующая маску для плавания в качестве ободка, которая предлагала стать суррогатной матерью для ребенка ее брата за миллион долларов?

Нееет.

Серьезно, мне нужен перепихон. Или сеанс психотерапии.

Глава 2

Для записи, я никогда не жаловалась на тяжелый рабочий день. Так как происхожу из очень древней линии работяг, несмотря на кричащую французскую фамилию. Но, по правде говоря, не могла дождаться, когда брошу работу официантки ради настоящей карьеры. Мечтаю поступить в аспирантуру, чтобы получить магистра политических наук.

На самом деле, хотела получить докторскую степень и преподавать. Вот только, пока эта мечта столь же далека, как недосягаем горизонт, из-за рутины жизни, в которой я ухаживаю за больной матерью и работаю в ночные смены в «Тратории Кармин».

Папа? Мы не разговариваем о нем, но я знаю, что они с мамой учились в одном колледже, вот только к отцовству он был не готов. Поэтому мы остались вдвоем, за исключением пары кузенов на западе.

Прошу заметить, я не против заботиться о маме, потому что она более, чем достойна этого — милая, умная, всегда находящая положительные аспекты во всем — но от этого наша ситуация не легче. Ее диагноз загадочен и симптом лишь один: хроническая усталость.

Она едва остается в сознании, чтобы поесть один раз в день. И ни один специалист из десятков тех, кому я показывала маму, не знал что с ней.

Но я не опускала рук, даже если все было против нас.

И к слову, сегодня мне звонил лечащий врач мамы. Я хотела выписать ей европейский иммунный препарат, но врач сказал, что медицинская страховка мамы не покроет восемьдесят тысяч долларов в год на лечение. И теперь ей отказали в очереди на исследование в «Амерпродфармнадзоре».

— Мисс? Принесите еще воды, пожалуйста.

Я подняла взгляд от цементного пола, в который пялилась во время раздумий. Девятый столик.

— Одну секунду, — ответила я, мило улыбаясь. Подойдя к бару, я налила полный стакан и отнесла его на столик, с которого забрала пустые тарелки. И не переставала думать, что же, черт возьми, я собиралась делать?

Пенелопа, ты придумаешь. Как всегда. Просто нужно поспать, чтобы здраво мыслить.